Попрошайки

Проблема попрошайничества или, по-другому, профес-сионального нищенства на Руси имеет многовековую историю. И сегодня о дилемме «подавать или не подавать» не дают забыть старушки, побирающиеся на паперти храмов, оборванные и заросшие щетиной мужичонки, «стреляющие» пятачки возле магазинов, чумазые ребятишки, которых можно встретить где угодно.


Современное попрошайничество многолико. Пёстрый и разнообразный мир побирушек живёт по своим, особым законам. Заниматься таким своеобразным ремеслом выгодно там, где народу побольше, да люди подобрее. В Новокуйбышевске это церкви, рынки, торговые центры. С детства помню колоритные типажи попрошаек, стоявших, сидевших, иногда даже лежавших на «нижней» площади у храма Серафима Саровского - бомжи, старики, старухи, цыгане с детьми. Сейчас эта галерея заметно потускнела. Бывают дни, когда паперть остаётся совершенно пустой.


На рынке

Ближайшее к церкви «рыбное» место - городской рынок. Там мне встретился приятный молодой человек на инвалидной коляске. Похоже, он знает о попрошайках не понаслышке.

- Как бизнес? - спрашиваю.

- Да какой у нас бизнес? В Москве, например, это уже давно стало средством выжимания денег из карманов доверчивых граждан. У нас попрошаек мало, все одиночки, никому ничего «не отстёгивают». Просят, потому что кушать нечего, лекарства не на что купить. У каждого нищего свои проблемы, попрошаек никто не «крышует», не гоняет.

На рынке есть три площадки, наиболее удобных для попрошайничества. Все - возле входов в павильон, где обычно самая высокая человекопроходимость. Два дня я целенаправленно наблюдала за тем, что там происходит, но результат оказался нулевым - никто ничего не просил.

Зато на третий день в одном из тамбуров между дверьми появилась крупная пожилая женщина. Она была в плаще серого цвета, на голове - туго завязанный белый шерстяной платок, в руках - палочка. Посетители рынка через одного отрешённо кидали ей в ладонь монеты и бумажные купюры.

Я подошла.

- Почему вы здесь?

- Пенсия маленькая, на лекарства не хватает.

- А дети?

Пока я рылась в карманах, отыскивая монетку, нищая рассказала о двух дочерях и внуках, которые живут в Самаре. Но на вопрос, почему они не помогают, бабушка так и не ответила, сделав вид, что плохо слышит.

- Она это местечко давно облюбовала, - заметив мой интерес, откликнулась продавец из рыбного отдела. - Я ей сперва селёдку давала, ту, которая нетоварного вида. Потом заметила, что бабушка ведёт себя странно. Её истории постоянно менялись: то она - одинокая, то, вдруг, откуда ни возьмись, в её рассказах дочка с внучкой появляются. Актриса, одним словом. Было дело, у соседки по прилавку мясо украли. Проверили по видеокамере, оказалось, наша бабушка хулиганит. Больше мы ей ничего не даём.


В магазине

Когда-то универмаг «Юбилейный» на улице Островского был гордостью городской торговли. Из официальной новокуйбышевской топонимики это наименование давно исчезло, но люди среднего и старшего поколений продолжают называть магазин, разделённый множеством перегородок и оккупированный несколькими крупными и мелкими ритейлерами, ласковым и привычным уху словом.

В «Юбилейном», говорят, попрошайничает то ли девочка, то ли мальчик. Причём, утверждают мои собеседники, милостыню он или она спускает в игровые автоматы. История кажется вполне правдоподобной. В прошлом году рядом с торговым центром «Сити-Парк» я оказалась свидетелем того, как прилично одетый школьник лет девяти клянчил деньги у прохожих. В ответ на слова проходившей мимо женщины «Мальчик, иди учись!», милый ребёнок завернул такую фиоритуру, от которой оторопели видавшие виды мужчины.

В «Юбилейном» я была на прошлой неделе и у автомата с игрушками действительно встретила невысокую девочку. На вид ей было лет четырнадцать, и она не походила на нищенку. Но часа через два, когда я вновь заглянула в магазин, она уже стояла с протянутой рукой. Рядом лежала оборванная картонка с корявой надписью, из которой можно было заключить, что у юной особы умерли родители. Мы разговорились. Она призналась, что моё впечатление о её возрасте обманчиво. Девушке двадцать восемь лет, живёт одна.


Снова на рынке

Скажу прямо, попрошайки, с которыми я знакомилась до этого, не совсем соответствовали моему представлению о профессиональных нищих. Как бы поточнее выразиться? В них не было настоящего, природного артистизма, их поведение выглядело излишне наигранным. Они, скорее, подошли бы для массовки, чем для крупной трагической роли первого плана.

В надежде встретить более колоритный типаж я вернулась на городской рынок. Там рядом с центральным входом стояла женщина лет тридцати. У неё в руках была раскрытая папка с какими-то документами. Поверх всего лежал лист с текстом: «Уважаемые граждане! Помогите пожалуйста на операцию. Д. - з. Приобретенный митральный, аортальный порок сердца. Н.К.П. ст. Недостаточность митральных клапанов. Сердечная недостаточность второй степени. Удачи в ваших делах и личной жизни. Спасибо вам за вашу помощь». (Стилистика и орфография оригинала сохранены. - Прим. авт.).

По словам женщины, она собирала 300 тысяч рублей на лечение Дорины Захаровны Сапеску.